www.kadet.ru - кадет, суворовец, нахимовец

Дмитрий Медведев "Слово о настоящем офицере"
СЛОВО О НАСТОЯЩЕМ ОФИЦЕРЕ

В коридоре Свердловского Суворовского военного училища окна были с одной стороны. На утренний осмотр первую строевую роту, как обычно, построили в две шеренги. Лицом к окнам. Вдоль строя прохаживался в грозном молчании командир роты подполковник Петр Сергеевич Бирюков. В просторечии "Петя". Лицо хмурое. На нас не глядит.
У всех один вопрос: где подымились, кто проштрафился, что-то будет?
Наконец, "Петя" прервал паузу, вязкую, как солидол. Остановил маятниковое движение. По-прежнему не глядя в нашу сторону, изобразив свой неповторимый оскал и сверкнув белоснежными зубами, отрывисто скомандовал:
- Вице-сержант Росич, суворовец Засимкин, выйти из строя!
Помкомвзвод нашего 3-го взвода Росич "отрубил" 2 шага вперед, сделал кругом через левое плечо и застыл, выразив недоумение. Задний заполнил ряд.
Коля Засимкин ударил ладонью по правому погону впереди стоящего. Тот сделал шаг вперед и шаг вправо. Коля вышел на 3 шага и повернулся. Круглое лицо с носом-кнопкой было по-швейковски простодушно. Освободивший ему проход вернулся на свое место.

"Петя" еще раз продефилировал вдоль строя за плечами вызванных, остановился в голове первого взвода рядом с вице-старшиной Мишей Севриным и, глядя куда-то вдаль, может быть, на десятилетия вперед, задрав по обычаю крепкий мужской подбородок, отчеканил:
- Голубков снять! Мы вас воспитываем не для мира. Вас готовят к войне!
Росич и Засимкин на наших глазах выполнили команду.
Рота, задержавшая дыхание на вдохе, сделала, наконец, облегченный выдох.
За 2 недели до этого злополучного утреннего осмотра в холле, на пересечении коридоров был поставлен стол. Рядом стул. На столе отпечатанный список суворовцев и вице-сержантов роты. В голове списка Стокгольмское воззвание. Каждый подходил, садился, брал ручку и ставил свою подпись.
А в городе, в киосках "Союзпечати" появились значки - белые голубки. По рисунку Пикассо. А может быть, его голубь мира появился позднее? Голубок ураганно смотрелся на крепкой спортивной груди суворовца и даже вице-старшины. Рядом с комсомольским значком и "иконостасом" разрядов. В те поры в центре разрядного значка помещался серебристый кружок с изображением лыжника, накатывающего свою "десятку", баскетболиста или тяжелоатлета с "железом". У большинства ребят к выпуску гордо краснели значки первого разряда.
Голубки мира слетели с наших гимнастерок черного сукна, отглаженных, имеющих стрелки или, как мы говорили, "штрицы" от пуговиц на погонах вниз.
А так смотрелись! Особенно девичьими глазами.
Полковник-пограничник в отставке Петр Иванович Косинов, для нас, суворовцев 6-го (1953 г.) выпуска СвСВУ, просто Петя, голубка на том построении с себя не снял. Он его и не прицеплял на гимнастерку. Он готовил себя к защите Родины, к войне. И его война прогремела в 69-м. На Даманском.
Но не будем спешить.
Учился воспитанник - такое воинское звание у нас было вначале, - а затем суворовец Петр Косинов отлично. Чем однажды вызвал мою личную жгучую ревность. Училище дислоцировалось тогда еще в Ельце.
Расположение нашей роты было на отшибе. За стадионом. Недалеко от Ельчика, к которому мы лихо катились на лыжах прямо по улице. По торжественным дням: 23 февраля, 9 мая, 7 ноября училище приводили в театр, что напротив стадиона, в парке, рядом с захоронениями героев-ельчан. Не помню теперь, на каком из торжественных собраний командир роты полковник Денисов (кличка "Мочало") посадил рядом с собой в президиум меня. А в следующий праздник Петю Косинова.
Я, конечно, никому ничего не сказал. Но Петьку невзлюбил. Правда, ненадолго. В детстве огорчения испаряются без следа. Как утренний туман.
А ведь не ошибся полковник Денисов, которого босниец или македонец, но точно не серб и не черногорец, Петрович обозвал "Мочалка". На мраморной доске, где были выбиты фамилии золотых медалистов выпуска 1953 г., Петр Косинов в соответствии с алфавитом занесен под Дмитрием Дудаковым. Такую я тогда носил фамилию.
А вот фотография из выпускного альбома. Начальник училища генерал-майор Долгов, украшенный рыжими кавалерийскими усами и соответствующим прозвищем, вручает коробочку с медалью Петру Косинову. В левой руке у суворовца, перехваченный из правой, карабин. Трое уже "омедалены". Среди них я. Стоим в шеренгу.
И еще снимок. Высокие с золотистыми стволами сосны нашего лагеря под Сысертью. Красивое досчатое сооружение на столбах. Флагшток. И двое поднимают флаг. Петя Косинов. Именно поэтому он был с карабином. И Володя Кадышевский. Ныне Владимир Георгиевич Кадышевский - директор Объединенного института ядерных исследований в Дубне.
Чем увлекался в Суворовском Петя, убей меня, не упомню. Но Кадышевский играл на скрипке. За что был окружен некоторым презрительным холодком. Не воинское занятие - "пилить" на скрипке.
В разделе 10 Постановления N901 Совмина Союза ССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. значилось: "Установить, что Суворовские военные училища имеют целью подготовить мальчиков к военной службе в офицерском звании и дать им общее среднее образование".
Выпускники-суворовцы без "поражений" сдавали вступительные экзамены во всевозможные вузы. Володя Кадышевский - в Физтех. Образование дали.
Но и к службе подготовили. К службе Родине. Говорят, Сталин, подписавший Постановление N901, называл Суворовские и Нахимовские училища словом ИЕРОФАНТЫ. Иереус - по-гречески жрец.
В офицерском (генеральском) звании выпускники суворовцы и нахимовцы служили, служат и будут служить Отчизне. Нет горячей точки, где бы ни звучало гордое имя КАДЕТ. От Венгрии 1956 г. до Чечни. В Будапеште Юра Яковлев из моего взвода, командуя танковой ротой, болванками посшибал башни у тридцатьчетверок из полка кардинала Миндсенти. Яковлев удостоен звания Героя Советского Союза.
Но вернемся к суворовцу Косинову. До Даманского в его воинской карьере был эпизод. Рассказываю, как запомнил с его слов...
С Китайской Народной Республикой уже во времена позднего Хрущева, обгадившего Сталина, отношения испортились. Граница - река. Видимо, это Уссури. Китайские солдаты повзводно-поротно выходили на лед и посягали на священную территорию Страны Советов. Навстречу им высылались наши бойцы-пограничники. Китайцы наших били прикладами и т.п. Нашим было дано указание - оттеснять. Но не бить. Многие пограничники получили травмы и ранения. Некоторых, особо травмированных, пришлось досрочно демобилизовать.
Начальник резерва отряда майор Петр Иванович Косинов ответственность взял на себя. Дал команду изготовить палки, то бишь дрыны. И когда китайцы в очередной раз ступили по льду на нашу территорию, он посадил подразделение на автомашины ГАЗ-66 и двинул навстречу нарушителям. Подъехали к толпе. Солдат-шофер: "Нельзя, люди!" Косинов ему: "Вперед"!"
Из кузовов высыпали наши. У каждого за спиной "Калашников", в руках дрын.
После "ледового побоища", когда вернулись в расположение, на майора Косинова с визгом налетел полковник-политик: "Самоуправство! Осложнение международной обстановки! Вы ответите!" Но дальше слов не пошло. Победителей не судят. Правда, не всегда.
И вот Даманский. Петя говорил, пьяный дьяк провел границу по китайской протоке. Но, возможно, она тогда была шире русской. Остров-то песчаный, мигрирующий.
Майор Косинов догуливал отпуск. К нему прислали вестового.
Китайцы сосредоточили до дивизии на сопке по ту сторону замерзшего Амура, напротив острова Даманский. Вы, Петр Иванович, имеете опыт "взаимодействия" с соседями. Вам и командовать подразделением.
Пограничники уже разместились в крытых автомобилях. Косинов был в полушубке. Погон не видно. Подполковнику скомандовал:
- Поедете в замыкающей машине. Задача - не допустить разрыва колонны и отставания!
- Есть!
Петр Иванович мне говорил: главное было занять позицию до рассвета. Опоздали на час против намеченного срока, но к 6 были на месте. Заняли остров до атаки китайцев. Своих бойцов он ласково именовал "силешки".
С рассветом китайцы пошли. Волнами. Цепями. Подбили наш БТР. Косинов в другой машине выдвинулся на помощь. Развернулись бортом. Дал команду экипажу открыть огонь через бойницы. Сам прицелился в китайского солдата, пытавшегося открыть люк подбитого БТРа - "броника", как выражался Петя. "Стреляю из "Калашникова" - не попадаю. А в суворовском неплохо палил. Вижу, сбит прицел, поправил и снял того".
В этот момент "броник" Косинова подбили. Сквозь пробитый борт осколком снаряда его ранило в ногу. Первый раз за этот бой. Экипаж покинул машину через безопасный от огня противника задний люк. Косинов туда добраться не мог - нырнул из левого люка. На лету получил еще пулю в область живота. Его затащили за корму и оставили одного. Дважды раненому, под выстрелами, ему не выбраться. Пока он лежал, как мне рассказал, у него забрали "макарова". Видимо, посчитали мертвым. Китайский снайпер попал ему в бедро. Петя говорил - самая страшная боль. Там костный мозг...
Лежу, говорит, полушубок набух кровью. Рядом чадит зажженный скат "броника". Жду. Когда же начальник артиллерии общевойсковой дивизии, что расположена за спиной пограничников, подбросит огоньку. Как договорились.
Китайцы в мегафон по-русски кричат: "Русский Иван. Мы тебе ничего не сделаем. Отдай майора с золотым зубом!" У Пети золото во рту уже тогда было.
Защитить границу - поддержать пограничников не решился ни начарт дивизии, ни комдив, ни командующий округом, ни начальник Генштаба, ни министр.
На выезде, кажется, в Чехословакии Брежневу доложили ситуацию. У трапа самолета он дал добро на отпор агрессору. Петя мне: "Я Леонида Ильича уважаю. Больше всех".
Земля под спиной у раненого заходила ходуном. То заработало новейшее по тем временам оружие - "Град".
Уже в сумерках Петя увидел недалеко двух бойцов. Наших. Сил крикнуть не достало. Сила вытекла с кровью. Все, что осталось, вложил в единое движение: поднял руку, как в училище на уроке "Птички" - Тамары Петровны Козловой, согнув в локте.
Заметили. Загрузили на "броник". Но почему-то не внутрь, а на крышу. Поехали. А потом, Петя сказал мне, чувствую - лечу. Подумал: "Неужели я так громко стонал, что надоел бойцам и они меня сбросили?" Но нет. То был запоздалый китайский снаряд.
Очнулся в палате. Стены и потолок белые. Простыни белые. Сам весь в бинтах тоже белый. Вошла сестричка в белом халате. Закралось сомнение: а не в плену ли я? Спрашиваю: "Где мы?" "В Имане". Все. У своих.
В список представленных к Герою майор Петр Иванович Косинов не попал. Когда писали, числился в убитых. А передокладывать уже не решились.
Вот к такой войне готовили в Суворовских и Нахимовских училищах питомцев.
Но, как сказал классик: покой нам только снится. Петр Иванович после ухода в запас работал одно время в Музее погранвойск. Тогда Музей перевели с Бронной на Яузский бульвар 13. Ездили на метро до Новокузнецкой. Как-то входит в вестибюль, а там двое молодых парней буквально убивают старика-ветерана. Лежачего. Ногами. Это было уже при капитализме. Правда, еще до клятвы: коммунизм не вернется. Народ вокруг "ничего не видит". Петя переглянулся с летуном, подполковником. И... оба в дело. Помнит, что отморозок старался достать его ногами. Потом синяки чернели на голени. Но и Петя ему вложил. А полковнику в отставке Косинову было уже за 60!
Стал спускаться по эскалатору. Шел вниз по ступеням. Один из парней догнал Петра Ивановича и ударил сзади. Представитель гордого горного народа, как нам вещала Масюк.
Петя упал вниз. Поранился. Встал. Нападавший перебежал на выходной эскалатор и был таков. А тут милиционер. Ловить беглеца, конечно, не стал. Петру Ивановичу: "Пройдемте!" Ни подполковника-летуна, ни старика-ветерана рядом нет. Пришили полковнику Косинову пьянку. Судья, выслушав его, "порадовала" самым минимальным наказанием.
Воистину, ни одно доброе дело не остается без вознаграждения!
Так прошел свой путь по жизни наш дорогой Петр Иванович, Петя.
Нет его больше с нами. Но в сердцах суворовцев Орловского-Свердловского-Екатеринбургского СВУ Петр Косинов будет всегда. Пока мы есть.
В сталинскую эпоху, когда мы носили алые погоны, в училище часто звучали так называемые монтажи. Ныне забытый жанр. Это теперь, при РАЗВИТОМ капитализме молодежи вживляют в подкорку команду: "Выбери пепси". Так сказать, информация пищеварительного тракта, идеология прямой кишки. Тогда - не то. Наши преподаватели и воспитатели составляли целые программы из фрагментов лучших, наиболее звучных произведений русской классики и современных советских поэтов и прозаиков. Причем, тематика была не обязательно политиковоспитательная. Тот же самый Петрович, "друг" полковника Денисова, сделав шаг вперед из шеренги участников монтажа, декламировал: "Пробирается медведь сквозь густой валежник. Стали птицы песни петь и расцвел подснежник".
Но была среди монтажей одна строчка, которая звучит в моей душе и по сию пору:
"НАМ РОДИНА РУКУ ДАЛА".
Недаром в сталинском постановлении N901 от 21.08.43 г. было прописано: "Для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей Советских и партийных работников, рабочих и колхозников, погибших от рук немецких оккупантов,.. организовать 9 Суворовских военных училищ типа старых кадетских корпусов... с закрытым пансионом воспитанников".
Первые наборы в большинстве состояли из мальчишек-сирот. Родина им дала руку и повела по жизни.
Правда, иногда мы шутили, и в монтаже звучало: "Нам Родина сало дала". Но и сало в 1946-1947 гг., когда засуха, недород в Союзе, когда жители опухали с голоду, тоже неплохо.
Родина не жалела для суворовцев ни тепла, ни заботы, ни пищевого довольствия по воинской норме 9а. Для Пети Косинова в том числе.
Полковник-пограничник Петр Иванович Косинов отдал Родине жизнь. Как кровь тогда, на Даманском. Каплю за каплей.
Похороны полковника Косинова по-воински четко организовали пограничники. На кладбище, в нескольких метрах от разверстой могилы стояли 2 мальчика. Постарше - Максим. Лет 11 - Сережа. Внуки. Когда опускали гроб и раздались троекратные залпы салюта, Сережа зарыдал. Он не один. Слезы бежали по щекам седых ветеранов, защитников пределов Державы.
Положив ладонь на худенькое плечо Сережи, я спросил мальчика: "Кем будешь". Ответ был: "Военным".

Дмитрий МЕДВЕДЕВ